как Бог, и сам мир Его воспринимает как Бога, относясь к Нему как к Богу. Ровно то же самое надо сказать насчет и Духа Святого. Бог существует со стороны и Его Лица, потому что и Дух Святой для нас – Тот же Самый Бог, что и Отец с Сыном, Которым, как и Ему, мы служим и поклоняемся.

Вот Кто Такой Бог. Бог, будучи Троицей, не существует только в одном из Своих Лиц, потому что каждое из Них для всех нас и нашего мира есть Бог, и мы сами к каждому из Них относимся как к одному и тому же Богу, Который немыслим без двух других равных Себе во всем Лиц. Бог, в отличие от людей и духов, существует в Самом Себе не эгоцентрично, а носцентрично. Бог есть Любовь, и никто, кроме Него, не носит это имя.

Часть вторая. Назначение человека

О том, что назначение того или иного существа определяется природой самого существа

В нашем мире есть множество вещей, принимаемых нами без доказательств или на веру. К таковым, например, относятся всем знакомые постулаты и аксиомы. Так, все согласны с тем, что ничто из ничего не возникает. Но это еще не было кем-то доказано. Или мы также знаем, что история не любит сослагательного наклонения, что для прошлого не существует никакого слова «если», хотя это правило нам никто никогда не озвучивал, и чуть ли не странно, что его так никто до сих пор не подвергнул сомнению. Что было, то было, и гадать, как могло бы быть, нельзя. В нашем же случае к этому можно отнести и ту истину, что смысл бытия или назначение любого вообще сотворенного Богом существа определяется его природой: чем по природе является существо, для того оно и создано, для того оно и существует. Если же это было бы не так, то тогда бы пришлось каждому существу, живущему на земле, становиться другим существом, чтобы отвечать своему назначению, и тем самым подтверждалось бы лишний раз данное положение – что назначение всякого существа определяется по его природе или происхождению. Очевидно, что паук должен быть пауком, медведь – медведем, рыба – рыбой, дерево – деревом, а гриб – грибом. Причем всякое существо отвечает своему назначению независимо от любого этапа своего развития, которое предполагает иногда даже целые метаморфозы и преображения: гусеница так и должна быть гусеницей и только ею, но, став бабочкой, она уже не должна быть гусеницей, а должна быть только бабочкою.

Если же брать во внимание уже самого человека, то есть всех нас, людей, то вопрос, зачем существует человек, с какой целью он приведен в бытие, уже можно будет смело закрыть, так как ответ на него у нас уже имеется: задача всякого человека, кем бы он ни был, чем бы он ни занимался и где бы он ни жил, быть и оставаться во всем и всегда человеком. Самое главное и важное для всех нас – это быть людьми. И если мы выполняем это требование, значит, мы отвечаем нашему назначению и соответствуем смыслу нашего бытия, значит, мы люди.

Однако очевидный и существенный недостаток этого бесспорного положения состоит в том, что он не объясняет нам, каким образом существо должно отвечать своему назначению или когда оно ему вообще отвечает. Говорить, что человек должен быть человеком, – это значит не более чем просто использовать в речи красивые слова, которые можно понимать по-разному, как кому захочется. Причем можно их так истолковывать, что смысл их будет иметь лишь самое пагубное влияние на самого человека.

Как же в таком случае понять, что значит быть человеком? Что мы должны понимать под словами, когда кто-то говорит нам, что самое главное в жизни – это быть людьми? Существует ли какое-нибудь откровение свыше, которое говорило бы нам об этом? И есть ли в нашей природе то, что также говорило бы об этом, – что-то заложенное в нас?

Мы уже знаем, что, по откровению Самого Бога, смысл Его бытия состоит в триединстве Божества: Бог существует для того, чтобы рождать Того, Кто приходится Ему Сыном, и изводить Того, Кто приходится Ему Духом, Тот же Бог существует для того, чтобы рождаться от Того, Кто приходится Ему Отцом, и Тот же Самый Бог существует для того, чтобы исходить от Того, Кто именуется нами Отцом. Нам дано, таким образом, знать, каким образом Сам Бог отвечает и соответствует смыслу Своего бытия: чтобы быть Богом, Ему необходимо существовать в трех Лицах, каждого из Которых не может быть без двух других. А как быть тогда с нами? Как же быть с самим человеком? И на это у нас также имеется ответ, получаемый из того же самого откровения: поскольку Бог есть Любовь, а человек подобен Ему и, стало быть, самой любви, следовательно, человек существует не для чего иного, как именно для любви. Поэтому быть человеком – значит любить, и, наоборот, любить – значит быть человеком. Человек начинается с любви и заканчивается ею.

Что любовь есть то, с чего начинается любой человек, это подтверждается также, помимо данного основания, тремя следующими соображениями (приведенное основание было нами получено благодаря божественному откровению, а следующие – благодаря тому, что уже вложено в нашу природу – в самое существо самого человека).

Во-первых, любовь своим предметом может иметь все, что угодно, но она никогда не может иметь предметом саму себя, то есть саму любовь невозможно как любить, так и не любить. Мы любим мороженое, любим природу, любим родителей, любим друзей, но никто из нас не любит саму любовь. И по этой причине никогда невозможно услышать высказывания следующего содержания: «я люблю любить Машу», «я не люблю любить Машу», «мне нравится любить мороженое», «мне не нравится любить мороженое», «я люблю любовь» и: «я не люблю любовь». В противном же случае любовь к любви могла бы продолжаться до бесконечности: «мне нравится, что я люблю любить Машу». А что человеку нравится, что он любит любить Машу, может ли он это также любить или не любить?

Во-вторых, любовь есть то, чему невозможно дать никакое исчерпывающее и удовлетворительное определение, хотя мы более чем прекрасно знаем и понимаем, что такое любовь. Причина противоречивости данного случая заключается в том, что прежде чем дать определение тому или иному предмету или явлению, мы в самую первую очередь определяемый предмет сводим